Тишина пропала. Теперь кабинет биологии был полон перешептываний, негромких вопросов и возгласов.
– Это не имеет никакого значения! – воскликнула Ева Петровна. – Кража остается кражей! Сорок рублей или четыре – что это меняет для нас?
– Для Чиркова меняет, – сказал Кирилл. – Если бы он знал, что в кошельке нет стипендии, он не нырял бы за ним в холодную воду. И сегодня я не вызывал бы ему врача.
– Куда нырял? – громко спросил Димка Сушко и гоготнул.
– Пускай Кирилл все объяснит, – потребовал Валерка Самойлов. – Ничего не понять.
Кирилл повернулся к нему.
– Вот именно, что не понять. А чтобы понять, надо разбираться. А разбираться разве охота?
Ева Петровна посмотрела на часы.
– Разбираться будем после уроков на классном часе, а сейчас займемся биологией. Кстати, пусть Векшин идет к доске и с той же энергией, с какой он защищал Чиркова, расскажет домашнее задание.
– Не пойду я к доске, потому что не учил.
– Векшин – два, – сообщила Ева Петровна и открыла классный журнал.
– Правильно, – сказал Кирилл. – Сперва отобрать портфель с учебниками, а потом – два. А как я должен был учить?
Ева Петровна придержала занесенную ручку.
– Во-первых, я портфель не отбирала. Во-вторых, Черепанова отнесла его тебе домой.
– Слишком поздно отнесла, у меня уже другие дела были, – скучным голосом сказал Кирилл.
– Очевидно, более важные, чем уроки…
– Достаточно важные, – сказал Кирилл. Урок он мог ответить, он помнил тему. Но он понимал также, что двойку ему ставить нельзя, не по правилам. Кроме того, отвечать у доски, будто ничего не случилось, было тошно.
– Если ты, Векшин, считаешь, что оценка несправедлива, можешь обратиться к завучу, – сообщила Ева Петровна. – А пока попрошу дневник.
– Пожалуйста, – сказал Кирилл и отнес дневник к столу. Двойка сейчас его не волновала. Он по-прежнему ощущал холодную спокойную злость.
Ева Петровна вывела оценку и, подумав секунду, начертала на полях:
"Демонстративно отказался отвечать урок пререкался с учителем".
– После слова "урок" нужна запятая, – сказал Кирилл.
Ева Петровна поставила запятую и утомленно произнесла:
– А теперь пусть Векшин покинет кабинет. Я понимаю, что нарушаю закон о всеобуче, про который вчера напоминал Климов, но вести урок при Векшине я сейчас не могу. Пусть Векшин жалуется хоть в министерство.
– Не буду, – сказал Кирилл. – Пусть министерство работает спокойно.
Он собрал портфель и с облегчением ушел из кабинета. Встал в коридоре у окна.
В голове была путаница. Все опять шло наперекосяк. Где-то он был прав, а где-то поддался досаде и сам полез на скандал… Где, в чем? Как вообще разрубить этот клубок, замотавшийся со вчерашнего дня?
Во дворе на спортивной площадке третьеклассники гоняли мяч. Между столбами баскетбольных щитов стояли вратари: с одной стороны мальчишка в желтой майке и громадной кепке, с другой – девочка с растрепанными косами, в зеленом тренировочном костюме. Над пестрой кипящей толпой невозмутимо возвышался веселый молодой физрук Георгий Константинович.
Разноцветные команды сгрудились у мяча, и наконец получилась вдохновенно орущая куча. Вратари не выдержали и бросились в свалку. Георгий Константинович начал обрадованно дуть в судейский свисток.
Кирилл улыбнулся: когда-нибудь и Антошка будет так же гонять мяч…
Послышались тяжелые шаги. По коридору, чуть колышась, двигалась директорша Анна Викторовна. Кирилл вздохнул и приготовился к продолжению неприятностей.
– Здрасте, – обреченно сказал он, когда Анна Викторовна приблизилась.
Она кивнула и остановилась.
– Если не ошибаюсь, опять Векшин…
"Опять", – сердито усмехнулся про себя Кирилл и промолчал.
– Почему не на уроке?
– Выставили, – сказал Кирилл.
– Похвальная откровенность. А за что?
Кирилл вынул дневник, открыл сегодняшнюю страницу и молча протянул Анне Викторовне.
Она взяла, прочитала. И вдруг спросила просто, совсем не по-директорски:
– А что случилось-то?
– Портфель вчера отобрали, а там учебник был. Я выучить не успел.
Она вздохнула:
– Если постараться, можно было бы найти выход?
– Можно, – равнодушно сказал Кирилл. – Но зачем отбирать портфели?
– То есть это дело принципа?
Кирилл пожал плечами.
Она для чего-то повертела дневник в руках и отдала Кириллу. Солидно, хотя и негромко, произнесла:
– Ненужный, совсем ненужный конфликт. Зачем этот накал, Векшин?
– Какой накал?
Анна Викторовна помолчала.
– Хорошо, – вдруг сказала она. – Пожалуй, я попрошу Еву Петровну ликвидировать эту двойку. А ты потом выучишь и ответишь.
Кирилл удивился. Но, удивившись, он остался спокойным.
– Ответить я могу и сейчас. Разве в двойке дело?
– А в чем же?
– Вообще… во всем.
– Как же понять это "вообще"?
– Это трудно сказать словами, – проговорил Кирилл, глядя на третьеклассников во дворе. – Ну, это хор, портфели… все остальное. Когда обвиняют, не разобравшись… Когда взрослый обязательно прав, а ученик обязательно виноват…
– Ты не прав, Векшин, – сказала Анна Викторовна.
– Ну вот, видите…
Она вдруг засмеялась:
– Да нет, ты в данном случае не прав. Учителя тоже ошибаются, кто же с этим спорит.
– Когда ошибаемся мы, попадает нам, – сказал Кирилл. – Когда ошибаются учителя, все равно попадает нам.
– А ты посоветуй, как жить без таких ошибок, – предложила Анна Викторовна. – Ты можешь?
Кирилл посмотрел на нее и не понял: шутит она или всерьез?
– Не могу, – сказал он. – Да и бесполезно.
– Почему бесполезно?